Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Сначала улыбаться до боли в уголках губ от праздничного мурлыканья Сашки, восхвалять клетчатые вещи, которые сейчас в моде в Римской Империи, радоваться жизни и Послебассеенью. Послебассеенью с Ними...
Потом до истерики рыдать над книгой воспоминаний о Гумилёве, полчаса стоять на автобусной остановке и проклинать Ленина, ЧК и субботний вечер, когда не ходит наземный транспорт.
Заплаканной ехать в автобусе, смотреть, как угасает небо; в наушниках поет Lumen, поочередно загораются фонари, рисовать на окне змеек.
Я опоздала на полвека. На целых полвека... а то и больше.
Дома комп, вино и одиночество. Через час - Пасха.
Жить весело.
Потом до истерики рыдать над книгой воспоминаний о Гумилёве, полчаса стоять на автобусной остановке и проклинать Ленина, ЧК и субботний вечер, когда не ходит наземный транспорт.
Заплаканной ехать в автобусе, смотреть, как угасает небо; в наушниках поет Lumen, поочередно загораются фонари, рисовать на окне змеек.
Я опоздала на полвека. На целых полвека... а то и больше.
Дома комп, вино и одиночество. Через час - Пасха.
Жить весело.
Вчера мне дали послушать "Маленькие Дети". Не знаю, в каком она альбоме, и есть ли она вообще на том диске, который я тебе давала.
В любом случае - послушай.
Но сейчас у меня 6 миллиардов, небеса и не зову. Они меня просто восхищают...