среда, 11 апреля 2012
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Большинство сказок, известных нам под авторством Шарля Перро, братьев Гримм и других сказочников, возникли в народе в эпоху Средневековья, а их оригинальные сюжеты порой отличаются жестокостью и натуральностью бытовых сцен. Например, в сказке о Спящей красавице чужеземный король её не целует, а насилует. Волк съедает не только бабушку, но и полдеревни впридачу, а Красная Шапочка затем заманивает его в яму с кипящей смолой. Мачеха Белоснежки умирает не "с тоски", а из-за того, что доброе царское семейство заставляет ее танцевать на свадьбе в раскаленных до красна железных туфлях. В сказке о Золушке сёстрам всё-таки удаётся примерить башмачок, для чего одна из них отрубает себе палец, другая — пятку, но затем их разоблачают своим пением голуби.
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
smart - умный
to outsmart – перехитрить
to smart – испытывать невыносимую боль
to outsmart – перехитрить
to smart – испытывать невыносимую боль
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
а еще меня поражает, как часто я захожу на дайрики, твиттер, порой даже вконтакт, кого-то читаю, че-то пишу, но НЕ РЕФЕРАТ, плять!
Гребаный я винни-пух.
скорее бы сдать уже и забыть как страшный сон
И здравствуй, первая за этот год бессонная ночь!..
Гребаный я винни-пух.
скорее бы сдать уже и забыть как страшный сон
И здравствуй, первая за этот год бессонная ночь!..
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
у меня просто безумная ломка.
хочется читать зарубежку и внепрограмное, на плеере болтаются всякие киношки, в голове идеи и музыка.
И мне совершенно не хочется писать никакую галиматью.
может просто пришла весна, а вместе с ней воспаление ленности?!))
хочется читать зарубежку и внепрограмное, на плеере болтаются всякие киношки, в голове идеи и музыка.
И мне совершенно не хочется писать никакую галиматью.
может просто пришла весна, а вместе с ней воспаление ленности?!))
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
еду сегодня в метро, как обычно народу много. Заходят 2 женщины лет под пятьдесят, одна низенькая темноволосая, пухленькая, вторая выше ее головы на полторы, светловолосая, в элегантной шляпке. Та, которая длинная, ухватилась за верхний поручень и говорит подруге "Держись за меня".
Пухленькая даже на мысочках до поручня не дотянулась бы, так что с благодарностью повисла на согнутой руке подруги. Выглядело со стороны это очень весело, так что я не смогла скрыть улыбку, а женщины, перехватив мой взгляд, весело засмеялись в ответ.
- Вот и мы так же с Крист когда-нибудь лет через 30 будем, - подумалось мне.
Пухленькая даже на мысочках до поручня не дотянулась бы, так что с благодарностью повисла на согнутой руке подруги. Выглядело со стороны это очень весело, так что я не смогла скрыть улыбку, а женщины, перехватив мой взгляд, весело засмеялись в ответ.
- Вот и мы так же с Крист когда-нибудь лет через 30 будем, - подумалось мне.
вторник, 10 апреля 2012
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым

Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Никогда не умела отгадывать по рукам. Что в лагере, Что с друзьями я всегда или проваливала, или жульничала - никак иначе. Смысл тренинга заключается в том, что тебе завязывают глаза, ты выставляешь растопыренные ладошки на уровне груди, к тебе тихо подходят разные люди, ваши ладони соприкасаются, и ты пытаешься понять, кто это по одному прикосновению к их запястьям, пальцам, шероховатости кожи.
Когда ко мне сегодня подошли ребята, и один из них закрыл мне глаза ладошками - Угадай, кто я?! - я жутко растерялась. Те руки, что прикасаются ко мне часто, я уже неплохо научилась различать, но здесь...
- Элина? - предположила я, и тут же сама себя мысленно опровергла, - нет, точно нет, больше нежности и доверия.
Дело в том, что по одному прикосновению (особенно к лицу) можно очень многое понять о человеке, о его характере и отношении к тебе. У людей сильно эмоциональных или курильщиков ладони часто холодные, а энергичные люди невольно прижимают пальцы излишне сильно, несколько надавливая на глазные яблоки. Если это немного инфантильный или мало знакомый с тобой человек, то как-правило ладонями он делает что-то наподобие лодочек, прикасаясь к тебе только запястьями и кончиками пальцев. Сложнее дело обстоит с хорошими приятелями и друзьями, с кем нет тактильного барьера. Их ладони накрывают твои глаза достаточно плотно, но ровно в меру - нет ни дискомфорта, ни возможности подглядеть. И не хочется даже отгадывать, - так тебе хорошо и уютно.
В этот раз я вновь не угадала(слишком тонкие пальцы, слишком мягкая кожа, слишком много месяцев прошло с тех пор, как я последний раз к ним прикасалась), пришлось выворачиваться и отбалтываться всякой чепухой.
Но, пожалуй, именно сегодня я поняла, что излишне долго зимовала, никого не обнимала, никого не подпускала. Пора исправляться!
Когда ко мне сегодня подошли ребята, и один из них закрыл мне глаза ладошками - Угадай, кто я?! - я жутко растерялась. Те руки, что прикасаются ко мне часто, я уже неплохо научилась различать, но здесь...
- Элина? - предположила я, и тут же сама себя мысленно опровергла, - нет, точно нет, больше нежности и доверия.
Дело в том, что по одному прикосновению (особенно к лицу) можно очень многое понять о человеке, о его характере и отношении к тебе. У людей сильно эмоциональных или курильщиков ладони часто холодные, а энергичные люди невольно прижимают пальцы излишне сильно, несколько надавливая на глазные яблоки. Если это немного инфантильный или мало знакомый с тобой человек, то как-правило ладонями он делает что-то наподобие лодочек, прикасаясь к тебе только запястьями и кончиками пальцев. Сложнее дело обстоит с хорошими приятелями и друзьями, с кем нет тактильного барьера. Их ладони накрывают твои глаза достаточно плотно, но ровно в меру - нет ни дискомфорта, ни возможности подглядеть. И не хочется даже отгадывать, - так тебе хорошо и уютно.
В этот раз я вновь не угадала(слишком тонкие пальцы, слишком мягкая кожа, слишком много месяцев прошло с тех пор, как я последний раз к ним прикасалась), пришлось выворачиваться и отбалтываться всякой чепухой.
Но, пожалуй, именно сегодня я поняла, что излишне долго зимовала, никого не обнимала, никого не подпускала. Пора исправляться!
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым

понедельник, 09 апреля 2012
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Сердце бьется сумасшедшим барабаном.
Теплый виски отвратителен и горек.
Мои мысли не желают быть рабами
У заданий, напридуманных для горя.
Я нахохлившись сижу на старом кресле,
Размышляя об отраве и о гномах.
Этот мир стократно будет интересней,
Если созерцать его вдали от дома.
Теплый виски отвратителен и горек.
Мои мысли не желают быть рабами
У заданий, напридуманных для горя.
Я нахохлившись сижу на старом кресле,
Размышляя об отраве и о гномах.
Этот мир стократно будет интересней,
Если созерцать его вдали от дома.
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Никогда, никогда, не позволяйте никому говорить вам, чего вы можете и не можете. Докажите, что циники ошибаются. Это их проблема, что у них нет воображения. Единственный предел — это небо. Ваше небо — ваш предел. © Tom Hiddleston


Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Знаете ли вы, что грязный снег тает быстрее, чем чистый?
Гуляла сегодня под дождем, а он мелко семенил рядом, и лужи вторили его шагам непривычным шелестом.
В Москве +4.
Гуляла сегодня под дождем, а он мелко семенил рядом, и лужи вторили его шагам непривычным шелестом.
В Москве +4.
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Анатидаефобия — это навязчивый страх, что где-то в мире есть утка, следящая за вами.
воскресенье, 08 апреля 2012
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
43% всего молока, производимого в Ирландии, используется для производства ликера Baileys.
А экспорт ликера Baileys составляет 50% от всего экспорта спиртных напитков Ирландии.

А экспорт ликера Baileys составляет 50% от всего экспорта спиртных напитков Ирландии.

Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Несколько ночей подряд мне снится, что я худенький рыжеволосый мальчишка. У меня темно-зеленые брюки и желтые подтяжки, а еще галстук, кажется, в горох. Мои друзья радуются рассыпанным по носу и щекам большим веснушкам и складочкам в уголках губ когда я улыбаюсь. А еще во всех снах у меня один и тот же закадычный друг, готовый идти за мной хоть на край света. Он выше меня на голову, черноволос, немного пухленький и сильно косит на левый глаз.
Сегодня ночью мы лазили с ним на соседскую дачу за яблоками. Они были большие и спелые, едва умещались в ладони и пахли, как самая теплая летняя ночь. Мы сидели на недавно выкрашенной крыше хозблока, болтали ногами, хрустели сочными яблоками, и липкий сок щедро тек по нашим подбородкам и рукам. Споря до хрипоты о возможности сбыть за хорошую сумму на черном рынке сферического коня в вакууме вместе с мифрильной упряжью, мы откинулись на спину и начали искать в натянутом над нами бархатном небе Большую Медведицу. Но ее там не было. Зато друг увидел созвездие Пьяных Морфологов и все пытался мне объяснить, где оно, а я никак не мог его разглядеть и хохотал до рези в животе.
Потом мы слезли с крыши, набили полные карманы красными яблоками (молочно-белые срывать было почему-то нельзя) и оказались на берегу моря. Солнце, шипя, медленно ползло из-за горизонта, к самым босым ногам подмывало белые барашки волн, где-то далеко чуть-слышно пела свирель.
Сегодня ночью мы лазили с ним на соседскую дачу за яблоками. Они были большие и спелые, едва умещались в ладони и пахли, как самая теплая летняя ночь. Мы сидели на недавно выкрашенной крыше хозблока, болтали ногами, хрустели сочными яблоками, и липкий сок щедро тек по нашим подбородкам и рукам. Споря до хрипоты о возможности сбыть за хорошую сумму на черном рынке сферического коня в вакууме вместе с мифрильной упряжью, мы откинулись на спину и начали искать в натянутом над нами бархатном небе Большую Медведицу. Но ее там не было. Зато друг увидел созвездие Пьяных Морфологов и все пытался мне объяснить, где оно, а я никак не мог его разглядеть и хохотал до рези в животе.
Потом мы слезли с крыши, набили полные карманы красными яблоками (молочно-белые срывать было почему-то нельзя) и оказались на берегу моря. Солнце, шипя, медленно ползло из-за горизонта, к самым босым ногам подмывало белые барашки волн, где-то далеко чуть-слышно пела свирель.
суббота, 07 апреля 2012
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Sundowner -
1.бродяга, безработный.
2. вечерняя рюмка спиртного.
1.бродяга, безработный.
2. вечерняя рюмка спиртного.
пятница, 06 апреля 2012
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
— Я решила начать войну с жиром!
— М-м, я смотрю, ты его уже много в плен взяла.

(с)
— М-м, я смотрю, ты его уже много в плен взяла.

(с)
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Цитата #416389 утверждена 05-04-2012 в 09:13
Из ЖЖ odinvlesu:
Когда диск забивается фильмами, я начинаю выбрасывать фотки. Так аристократ на тонущем судне подходит к борту и выплёскивает свой недопитый чай, помогая команде, откачивающей воду.
Из ЖЖ odinvlesu:
Когда диск забивается фильмами, я начинаю выбрасывать фотки. Так аристократ на тонущем судне подходит к борту и выплёскивает свой недопитый чай, помогая команде, откачивающей воду.
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
Мадлен —юго-западный ветер, дующий с перевала Мутье (деп. Савойя, Франция). Сопровождается осадками.
- Я так несчастен, ты совсем меня не любишь, - едва слышно поскрипывает сухой рогоз. В те дни начиналась осень, пожелтевшие листья то тут, то там медленно оседали на пропахшую теплым медом траву, воздух был уже не так ласково прогрет, а с городских площадей ветер порой приносил приторный запах жареных каштанов и пряного горячего вина.
- О, если бы я мог чувствовать к тебе хотя бы четверть того, что чувствую к могучему столетнему дубу, что стоит на обрыве, ты был бы наверное самым счастливым из всех живых. Но ты ведь знаешь, сердцу не прикажешь.
- У тебя нет сердца, - тяжело вздыхает рогоз.
- И то правда. Но если это так, почему весь я становлюсь одним дрожащим в сладостной истоме звуком, когда выпадает удача прикоснуться к шершавой мшистой коре, когда от моего неровного дыхания темно-зеленая листва игриво шелестит, а узловатые ветви тянутся, чтобы хоть на мгновение поймать мое неуловимое запястье? Если я бессердечен, почему каждый день сильнее, чем магнит притягивает иголку, неизъяснимое чувство манит меня на земляничный холм к старому дубу?
Рогоз лишь еще глуше вздыхает и печально покачивает своей бархатной пуховой головой. Он помнит персиковые летние рассветы и весенние малиновые закаты, когда солнце было похоже на новенький луидор, а Мадлен был мягок и весел, когда он обнимал всех и каждого, в том числе и его, и звонко задорно смеялся. Жаль, что те времена давно ушли.
- Полюби меня, ветер, - молит рогоз, и тянет к небу свои колючие широкие листья. - Ты ведь любишь солнце, полюби и меня.
- О, если бы я мог полюбить тебя хотя бы на четверть того, как люблю я Солнце, светлое и горячее, ты был бы наверное самым счастливым из всех живых. Но это, увы, не подвластно мне. Каждую ночь я скитаюсь под звездами, пою в зарослях тростника, целую темные, переполненные пьянящим соком виноградины, вдыхаю полной грудью молочно-белые туманы и жду лишь одного, жду, когда на выгнутом крае горизонта появится оно. Если бы у меня было сердце, оно наверное в начале каждого рассвета разрывалось бы на миллиард лоскутков от счастья!.. Но что я могу поделать, рогоз, если ничего подобного я не испытываю к тебе, и по эфирному телу моему не проходит дрожь, и мысли заняты совсем другим?
- Век мой короток по сравнению с твоим, - говорит рогоз, и голос его, хриплый, как полночный скрип снега, кажется совсем безжизненным и чужим. - Неужели жаль тебе всего одного крепкого объятья?! Я даже и не прошу о большем.
Мадлен тупит взор и, лишь секунду помедлив, раскидывает руки. Высоко-высоко, за нахохлившимися темно-серыми кучевыми облаками с раскатистым треском рвется небо.
Мадлен зажмуривает глаза и так сильно смыкает свои объятья, что кажется, сильнее уже некуда. Что-то внутри него колотится бешено и сумасшедше, дыхание перехватывает как при падении с высокого обрыва. И кажется, стоишь так целую вечность, ощущая кипящую внутри бурю, которая сметает ударной волной все убранство уютного внутреннего мирка, переворачивая сознание с ног на голову, доводя до истеричного бессилия, до лихорадочной дрожи, до помутнения сознания.
Оглушающий удар. Ослепительная всполох. Удар. Всполох. Удар, удар, всполох, удар, всполох, всполох.
И в наступившей физически ощутимой, густой тишине он слышит сладостный, почти беззвучный то ли стон, то ли всхлип. И громкий, скрежещущий хруст ломающегося стебля.
*
- Почему? За что мне это? - рыдает он, и большая мохнатая туча по-матерински ласково гладит его по голове. Только огромные капли скатываются по щекам и подбородку и столь обильно орошают истомившуюся за день от жары землю. - Он так умолял меня!.. Я не хотел... я... я не хотел ломать его!..
- Ты не виноват, родной, - гулко басит туча, часто моргая и поджимая пухлые губы. - Нельзя не обнимать любимых и обнимать нелюбимых. И то и другое причиняет невыносимую боль. Знаешь, Мад, сейчас ему в любом случае легче, - он умер в объятьях того, к кому был неравнодушен, но ничего бы этого не произошло, если бы ты остался непоколебим, или любил бы его хотя бы в четверть той силы, с которой ты любишь шероховатый Дуб и ослепительное Солнце.
И слыша это, ветер еще сильнее утыкается носом в большое, пахнущее озоном плечо тучи, а крупные капли все капают и капают с его подбородка на истомившуюся за день землю.
Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
И он и его брат Константин с детства знали, что птицы в Солуне и птицы в Африке говорят на разных языках, что ласточка с Струмицы не поймет, что говорит ласточка с Нила, и что только альбатросы повсюду в мире говорят на одном языке.
Рядом молчал еще кто-то, но молчал не на его языке.
Рядом молчал еще кто-то, но молчал не на его языке.