Льется путь по хребтам одичавших гор, по сухим ковылям да по перьям седым
- Почему в этом царстве одиночества и тоски
У тебя от ужаса ещё не выбелились виски,
И зачем добровольно у пирса, где тишь да гладь,
Сводишь мертвого с нежелающим умирать?
Неужели не хочешь в объятия звездных жриц,
И любить на заре, и следить за полетом птиц?
- Я старик, - отвечал он, - я многое повидал:
Как цветы распускает в свете луны сандал,
Как легко срезают, стоящих к плечу плечо,
Как влюбленные целуются горячо,
Как за ищущим правду и не таящим взгляд
Отправляют вышколенных солдат,
Как с десятой весной у мужчин ломаются голоса,
Как ветрами полнятся белые паруса,
Как возводятся стен пограничные рубежи,
Как копьё сменяют каменные ножи.
Я был весел и молод, стремителен был и зрел,
И до старости делал только лишь что хотел.
Но когда разогрелся в небе костром закат,
Ночь сманила меня, и я не вернусь назад,
Потому что лишь здесь, у подножья большой реки
Мое сердце спокойно, и мысли мои легки,
Потому что надежды живут под пепельной пеной волн,
Потому что уносит мой серебристый чёлн
Всех, кто Времени жадному жертву принес собой,
Чтоб в потоках забвенья умерить их страх и боль,
Чтоб они захотели переродиться вновь.
Потому что именно это и есть любовь.
У тебя от ужаса ещё не выбелились виски,
И зачем добровольно у пирса, где тишь да гладь,
Сводишь мертвого с нежелающим умирать?
Неужели не хочешь в объятия звездных жриц,
И любить на заре, и следить за полетом птиц?
- Я старик, - отвечал он, - я многое повидал:
Как цветы распускает в свете луны сандал,
Как легко срезают, стоящих к плечу плечо,
Как влюбленные целуются горячо,
Как за ищущим правду и не таящим взгляд
Отправляют вышколенных солдат,
Как с десятой весной у мужчин ломаются голоса,
Как ветрами полнятся белые паруса,
Как возводятся стен пограничные рубежи,
Как копьё сменяют каменные ножи.
Я был весел и молод, стремителен был и зрел,
И до старости делал только лишь что хотел.
Но когда разогрелся в небе костром закат,
Ночь сманила меня, и я не вернусь назад,
Потому что лишь здесь, у подножья большой реки
Мое сердце спокойно, и мысли мои легки,
Потому что надежды живут под пепельной пеной волн,
Потому что уносит мой серебристый чёлн
Всех, кто Времени жадному жертву принес собой,
Чтоб в потоках забвенья умерить их страх и боль,
Чтоб они захотели переродиться вновь.
Потому что именно это и есть любовь.