время течет сквозь меня, утекает из-под ног, а я, как слепой ребенок бабочку, пытаюсь его догнать.
На рынке продают в трехлитровых банках парное молоко с семисантиметровым слоем сливок и теплые батоны с изюмом.
На выходных я шкурю и лачу оленьи рога, читаю Нила Геймана, выглядываю по опушкам землянику, качаюсь что есть сил на привязанных к огромному дубу качелях и ищу гармонии с собой.
на этот месяц выпали и пятница 13, и летнее солнцестояние. И оба дня были такими светлыми и хорошими, что нельзя выцепить из них чего-то одного, особо удачного.
я совсем перестала писать письма, гадать на картах и кофейной терпкой гуще, сочинять сказки и стихи. Зато я прилежно работаю, пишу диплом и ложусь почти каждый день не позже полуночи.
так мало прекрасного, так много обыденного, рутинного.
Из распахнутых окон на горе соседям громыхают Imagine Dragons и OneRepublic по сотому кругу. Занавески полощутся на ветру, а солнце над лесом размытое и бурое, словно капля запекшейся крови. Пахнет далекой грозой и прибитой пылью.
На столе ромашки в надколотой мутной трехлитровой банке с надписью "шиповник".
Кеды пропускают внутрь себя лужи, устраивая в недрах подошв коммунальное общежитие для упавшей с неба воды. Зонтики ломаются один за другим, остаются в институте, забываются дома, оставляя раз за разом меня промокшей до последней нитки, до нижнего белья, с налипшими к спине рубашками, с копной вьющихся волос.
почти неделя до конца июня.
так танцуй же, танцуй.



I feel something so right
Doing the wrong thing
I feel something so wrong
Doing the right thing
I could lie, coudn't I, could lie
Everything that kills me makes me feel alive